2

Второй запорченной работой стала «Шишка-пипи» — жёлтая сосуль­ка из мочи посетителей, которую группа Gelatin хотела подвесить из окна над Красной площадью. Здесь в моём тексте опять появ­ля­ются органи­заторы, которые не попытались дого­вориться с Исто­ри­ческим музеем об аренде оконного проёма, выходящего в сторону Покровского собора.

Более того, эти злодеи не имели меры и запихнули сосульку во внут­ренний двор Музея ничего, хотя подвесить сосульку в этом же музее, но в окне, выходящем на площадь Революции, было более чем реально.

Я спросил себя: «Были ли основания бояться скандала, если бы сосулька свешивалась со стороны площади?»

И ответил себе: «Конечно, нет. Люди, посетившие биеннале, терпимы к искусству. Люди, не посе­тившие биеннале, самостоятельно о материале сосульки не догадались бы. Если бы им сказали, что это за сосулька, то большинству было бы всё равно. Те, кто способен почув­ство­вать себя глубоко оскорблён­ным такой сосуль­кой, не стали бы кри­чать о своём уни­же­нии, потому что в эти дни они кри­чали об ещё большем уни­же­нии платить в транс­порте как все. Телевизионные при­зывы возмущаться сосулькой эти лица восприняли бы как по­пытку отвлечь их на пол­ную ерунду».

Но Gelatin показал над­смотр­щикам искус­ства кузь­кину мать и пове­сил на стену эскиз своей работы.

3

Третий потерпевший, Константин Лузер (Constantin Luser), при­ду­мал новую, низкотехнологичную версию свободного микрофона Дмитрия Диброва. «Светопишущая машинка» (Lighttypingwriter) — это сеть из мощных ламп и пульт с выключателями. Лампы разве­ши­ва­ются на какой-нибудь широкой стене небоскрёба, а пульт распо­ла­га­ется перед ним. Любой желающий, подойдя к пульту и поиг­рав­шись с ним, может составить из ламп нес­колько слов или картинку. Ранее работа вывешивалась в 2003 году на небоскрёбе в австрий­ском городе Граце (Graz).

Я понял, зачем нужно было вешать эти лампы ещё раз, теперь на са­мой укромной стороне Цен­трального дома ху­дож­ника (ЦДХ): орга­ни­за­то­ры биеннале хотели уни­зить ещё кого-ни­будь помимо Три­ши Дон­нелли.

К призывам Константина Лузера освободиться от лю­бых условностей и цензуры, орга­ни­за­то­ры биеннале добавили пись­менное предо­сте­ре­жение об ответственности за невежливые или призывающие к противоправным действиям надписи. Электричество подавалось три часа в день — с пяти до восьми часов вечера.

Первого февраля Николай Молок известил, что лампы не провисели и двух дней, как были скинуты со стены дома неизвестными ветрами.

Вечером первого же февраля, если верить странице биеннале, должно было состояться торжественное открытие работы.

15 февраля продрогшая Ксения Иванова сообщила стране о том, что ей удалось зажечь лампочки лишь тогда, когда она смирилась с отказом инсталляции работать.

16 февраля около семи часов вечера возле ЦДХ прогуливался я. Не зная ничего о машинке Константина Лузера, я фото­гра­фи­ровал удивительные логотипы «Картины» и Третьяковской галереи, распо­ло­женные на той же стороне ЦДХ. Мне сложно вспомнить, но кажется, что на самом верху с крыши скученно и скромно свешивались какие-то провода, на которые я не обратил внимание. Ни одной лампы не горело.

4

Четвёртый пример воспитательного менеджмента в искусстве иной. В нём нет пострадавших и уничтоженных художественных работ. Просто в Россию, где ещё ни разу не показывали фотографии Роберта Мэпплторпа (Robert Mapplethorpe), привезли совсем не те работы, которые сделали художнику имя, а те, на которых нет больших или эрегированных пенисов, а также мазохистских кос­тюмов, аксессуаров и снарядов.

Трусливость вышла концептуальной: не лучшие работы худшего фотографа сопоставили с не лучшими гравюрами отвратительнейших (я обо всём жанре) мань­еристов. Я даже поверил, что сущес­тву­ют удивительные люди, которые ранее были зна­ко­мы и с тем, и с дру­гим, но сходства не видели. То, что гос­по­дин Мэпплторп доба­вил в свои работы — хуй, сходству с мань­ерис­тами дей­стви­тель­но мешало.

Частные вопросы: